Алтарь победы - Страница 52

– А вы, очевидно, считаете себя образцовыми христианами? – усмехнулся Джабри. – Может, вы на самом деле епископ, а не офицер пакистанских спецслужб?

– Я не пакистанец. По отцу я боливиец, а по матери араб, как и вы.

– А по своему духу? – уточнил Джабри. – Какое у вас гражданство?

– Это не имеет отношения к нашей беседе.

– Это имеет отношение к нашей деятельности, – возразил Джабри, – и не нужно нас пугать. В лучшем случае нас попросят сделать еще несколько контейнеров, но уже для вооруженных сил Пакистана, которые так нуждаются в них для противостояния с Индией.

Эхидо взглянул на сидевшего в углу полковника Хакима. Тот понимающе усмехался. Кажется, Джабри знал, о чем говорил. Но он не знал, кому именно это говорит.

– Давайте прекратим бесполезный спор, – предложил Эхидо. – Меня интересуют пока только три вопроса. Сколько было контейнеров? Куда их увезли? Кто именно их увез? Все остальные вопросы потом.

– Вы должны понять, что мы вам ничего не скажем, – ответил торжествующий Джабри.

Профессор Гюльсум Сайед закончила курить и, поднявшись, потушила сигарету в пепельнице. Затем снова вернулась на свое место.

– Я повторю еще раз все три своих вопроса, – терпеливо сказал Эхидо, – а потом приглашу нашего врача, который прилетел с нами из Исламабада. Никто не будет вас мучить и пытать. Вам просто сделают укол. Очень безболезненный и легкий. И через полчаса вы будете рассказывать мне такие подробности собственной жизни, о которых боитесь признаваться даже самим себе. Вы же оба ученые и знаете, о чем я говорю. Подумайте, я бы не хотел прибегать к подобному способу допроса. Говорят, что эти уколы действуют на интеллект. А для нас очень важен ваш интеллект.

Джабри посмотрел на сидевшую рядом с ним женщину, пожал плечами.

– Не понимаю, что это вам даст, – сказал он, словно раздумывая.

– Это уже наши проблемы, – быстро ответил Эхидо. – Итак, я жду. Иначе мне придется пригласить нашего врача. Может, попробуем? Уверяю вас, что еще ни один человек в мире не сумел противостоять «сыворотке правды». Может, вы станете первыми, кто сумеет промолчать. Давайте попробуем.

– Не нужно пробовать, – сказал Джабри. Он был циник, а не герой. Его больше всего интересовали деньги, которые ему платили, а не те непонятные идеалы, за которые хотели умирать его соплеменники.

– Сколько было контейнеров? – спросил Эхидо.

– Два. Только два. У нас не хватало плутония для производства большего количества контейнеров.

Профессор Гюльсум Сайед фыркнула, не скрывая своего презрения, и отвернулась.

– Мне всегда не нравилось то, чем мы здесь занимались, – признался Джабри, – и я говорил об этом много раз. Но нам очень хорошо платили и говорили об общей солидарности всего арабского мира, о братстве мусульман. И хотя я христианин, но я араб и чувствовал зов крови, если хотите…

– Подкрепленный хорошим гонораром, – с насмешкой заметила профессор Гюльсум Сайед.

– Можно подумать, что вы отказались от своего гонорара, – цинично заметил Джабри. – Я честно сделал свою работу, получил деньги и готов помогать всем, кто хочет моего совета или помощи. Только давайте сразу договоримся: мы сотрудничаем с вами, я предоставляю вам всю информацию, а вы отпускаете меня обратно в Германию. В конце концов я всего лишь помогал соблюсти некий баланс между двумя мирами – христианско-иудейским и азиатско-мусульманским. Говорят, что Третья мировая война не началась только потому, что у обеих сторон было ядерное оружие, которое гарантировало взаимное уничтожение. И поэтому никто не решился применить его.

– Значит, вы занимались благородным делом? – не скрывая насмешки, спросил Эхидо.

– Я просто занимался своим делом, – ответил Джабри, – и ваша усмешка здесь совсем не к месту. Я думаю, что вы еще поблагодарите меня за то, что я делал. Ведь моя помощь понадобится и вашим лабораториям.

– Тогда отвечайте на два других вопроса и идите в другую комнату, чтобы подробно написать обо всем, – предложил Эхидо.

– На второй вопрос я, естественно, не могу ответить, мне никто не сообщал, куда увозят наши контейнеры. Полагаю, что вы должны мне верить.

– Кто это был?

– Вот это я как раз знаю, – улыбнулся Джабри. – Они приехали большой группой, но я знаю, кто у них был главный. Идрис аль-Исфахани собственной персоной. Именно он вчера был у нас, чтобы забрать наши контейнеры. Я слышал, как к нему обращались. И его заместитель Ибрагим. Обоих я видел в коридоре, когда они направлялись к руководителю нашей лаборатории. Но они меня не видели. У вас есть еще вопросы?

– Это правда? – спросил Эхидо, взглянув на женщину. Та демонстративно молчала.

– Идите в соседнюю комнату и напишите все, что вы сочете нужным, – предложил Эхидо. – Господин полковник вас проводит. – Он намеренно удалял отсюда всех, чтобы остаться наедине с профессором.

– У меня есть к вам вопрос, – приподнялся Джабри.

– Что с вами будет? – попытался догадаться Эхидо.

– Конечно, нет. В Пакистане нет закона, запрещающего вести научные разработки по ядерному синтезу. Как и в любой другой стране. Если кто-то выпускает ножницы, а ими кто-то убивает человека, то в этом меньше всего виноват изготовитель ножниц. У меня другой вопрос. На мои счета переведены довольно крупные суммы денег. Надеюсь, что мне разрешат ими воспользоваться?

«А еще говорят, что ученые бывают бескорыстными альтруистами, – подумал Эхидо. – Вот вам типичный пример абсолютно беспринципного человека, для которого деньги важнее всего на свете. Собственно, поэтому он принял предложение и прилетел сюда, в Пакистан, оставив свою работу и дом в Германии».